Девочки с Васильевского острова

О блокаде Ленинграда снято множество фильмов, написано  много выдающихся произведений. Но есть один волнующий рассказ – из моего детства - называется  «Девочки с Васильевского острова», о котором я хочу вам рассказать. Помню как тогда, много лет назад, щемило сердце после прочитанного,  и я старательно перерисовывала героинь этого произведения в свой дневник прочитанных книг. Мне тоже очень хотелось иметь таких подруг - и Валю и Таню.
Автор этой книги Юрий Яковлевич Яковлев, а потрясающие иллюстрации к рассказу нарисованы Светозаром Островым. 

 

 

Удивительно написано: кратко, метко, пронизывающе - захватывает с самых первых строчек.

«Я Валя Зайцева с Васильевского острова. У меня под кроватью живет хомячок. Набьет полные щеки, про запас, сядет на задние лапы и смотрит черными пуговками... Вчера я отдубасила одного мальчишку. Отвесила ему хорошего леща. Мы, василеостровские девчонки, умеем постоять за себя, когда надо...

У меня есть подружка - Таня Савичева. Мы с ней соседки. Она со Второй линии, дом 13. Четыре окна на первом этаже. Рядом булочная, в подвале керосиновая лавка... Сейчас лавки нет, но в Танино время, когда меня еще не было на свете, на первом этаже всегда пахло керосином. Мне рассказывали… 

Таня была певуньей. Всегда пела. Ей хотелось декламировать стихи, но она спотыкалась на словах: споткнется, а все думают, что она забыла нужное слово. Моя подружка пела потому, что когда поешь, не заикаешься. Ей нельзя было заикаться, она собиралась стать учительницей, как Линда Августовна.

Она всегда играла в учительницу. Наденет на плечи большой бабушкин платок, сложит руки замком и ходит из угла в угол. "Дети, сегодня мы займемся с вами повторением..." И тут споткнется на слове, покраснеет и повернется к стене, хотя в комнате - никого. Говорят, есть врачи, которые лечат от заикания. Я нашла бы такого. Мы, василеостровские девчонки, кого хочешь найдем! Но теперь врач уже не нужен. Она осталась там... моя подружка Таня Савичева». 

 

Кто же они, Савичевы, жившие на 2-ой линии Васильевского острова в доме № 13? 

 

Имя  Тани Савичевой известно всему миру. В её дневнике, предъявленном на Нюрнбергском процессе  в качестве документа, обвиняющего фашизм, всего несколько листочков, на которых девочка неуверенным детским почерком фиксировала смерть своих родных. И нет равнодушных: так искренне, точно и предельно сжато сумела маленькая девочка рассказать о войне в своей маленькой записной книжке.

 

 

Таня Савичева родилась 25 января, в день поминовения святой мученицы Татианы. Она была младшей в семье, всеми любимой. Большие серые глаза под русой челкой, искрящийся радостью взгляд, кофточка-матроска. Жили в большом старинном доме на Васильевском острове — на углу 2-й линии и Большого проспекта, недалеко от Академии художеств. Отец Тани, по профессии пекарь, рано умер, и хозяйкой в доме была мать — Мария Игнатьевна. Она много трудилась, чтобы поднять на ноги пятерых детей, работала швеей. Были у Тани бабушка — Евдокия Григорьевна, два дяди, братья отца, (дядя Вася и дядя Леша); два брата — Лека и Миша, две сестры — Женя и Нина. Таня, самая младшая, родилась в 1930 году. Савичевы все были музыкально одарены. И мать, Мария Игнатьевна, даже создала небольшой семейный ансамбль: два брата, Лека и Миша, играли на гитаре, мандолине и банджо, Таня пела, остальные поддерживали хором. 

 

 

Лето 1941-го года Савичевы собирались провести в деревне под Гдовом, у Чудского озера, но уехать успел только Миша. Утро 22-го июня  изменило все планы. Сплоченная семья Савичевых решила остаться в Ленинграде, держаться вместе, помогать фронту. Мама шила обмундирование для бойцов. Лека, из-за плохого зрения, в армию не попал и работал строгальщиком на Адмиралтейском заводе, сестра Женя точила корпуса для мин, Нина была мобилизована на оборонные работы. Василий и Алексей Савичевы, два дяди Тани, несли службу в ПВО.

 

Таня тоже не сидела, сложа руки. Вместе с другими ребятами она помогала взрослым тушить "зажигалки", рыть траншеи. Но кольцо блокады быстро сжималось – по плану Гитлера, Ленинград следовало “задушить голодом и сровнять с лицом земли”. Однажды не вернулась с работы Нина. В этот день был сильный обстрел, дома беспокоились и ждали. Но когда прошли все сроки, мать отдала Тане, в память о сестре, ее маленькую записную книжку, в которой девочка и стала делать свои записи.

Сестра Женя умерла прямо на заводе. Работала по 2 смены, а потом еще сдавала кровь, и сил не хватило. Скоро отвезли на Пискаревское кладбище и бабушку – сердце не выдержало. В «Истории Адмиралтейского завода» есть такие строки: «Леонид Савичев работал очень старательно, хотя и был истощен. Однажды он не пришел на смену — в цех сообщили, что он умер…».

 

Таня все чаще открывала свою записную книжку – один за другим ушли из жизни ее дяди, а потом и мама.

«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.30 ночи 1941 года».
«Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.».
«Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.».
«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа дня. 1942 год».
«Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год».
«Мама – 13 марта в 7 часов 30 минут утра. 1942»

 

Последние записи  без даты и девочка подводит страшный итог: «Савичевы умерли все. Осталась одна Таня». Её, потерявшую сознание от голода, обнаружили санитары, обходившие ленинградские дома. Жизнь едва теплилась в ней. Вместе со 140 другими истощенными голодом ленинградскими детьми девочку эвакуировали в Горьковскую (теперь – Нижегородская) область, в поселок Шатки. Жители несли детям, кто что мог, откармливали и согревали. Многие из детей окрепли, встали на ноги. Но Таня так и не поднялась. Врачи в течение 2-х лет сражались за жизнь юной ленинградки, но гибельные процессы в ее организме оказались необратимыми. У Тани тряслись руки и ноги, ее мучили страшные головные боли. 1 июля 1944 года Танечка умерла. 

 

 



Танины записи вырезаны на  памятнике «Цветок жизни», под Санкт-Петербургом, на 3-ем километре  блокадной «Дороги Жизни». А писала их на сером бетоне монумента Валя Зайцева. У неё с Таней одинаковый почерк.

“Я взяла в руки Танин дневник и открыла страничку. Там было написано: "Женя умерла 28 дек. 12.30 час. утра 1941 г.". Мне стало холодно. Я захотела отдать им книжку и уйти.

Но я василеостровская. И если у подруги умерла старшая сестра, я должна остаться с ней, а не удирать.

– Давайте ваш бетон. Буду писать…

Я взяла палочку, присела на корточки и стала писать. От бетона веяло холодом. Писать было трудно… Я делала ошибки, заглаживала бетон ладонью и писала снова. У меня плохо получалось. В новой раме бетон был жидкий, он наползал на буквы. И слово "умер" исчезло. Мне не хотелось писать его снова. Но мне сказали:

– Пиши, Валя Зайцева, пиши.

И я снова написала – "умер". Я очень устала писать слово "умер". Я знала, что с каждой страничкой дневника Тане Савичевой становилось все хуже. Она давно перестала петь и не замечала, что заикается. Она уже не играла в учительницу. Но не сдавалась – жила. Мне рассказывали... 

 

 

Наступила весна. Зазеленели деревья. У нас на Васильевском много деревьев. Таня высохла, вымерзла, стала тоненькой и легкой. У нее дрожали руки и от солнца болели глаза. Фашисты убили половину Тани Савичевой, а может быть, больше половины. Но с ней была мама, и Таня держалась.

Я долго не решалась открыть страничку на букву "М". На этой страничке Таниной рукой было написано: "Мама 13 мая в 7.30 час. утра 1942 года". Таня не написала слово "умерла". У нее не хватило сил написать это слово. Я крепко сжала палочку и коснулась бетона. Не заглядывала в дневник, а писала наизусть. Я писала изо всех сил. Бетон стал густым, почти застыл. Он уже не наползал на буквы.

– Можешь еще писать?

– Я допишу, – ответила я и отвернулась, чтобы не видели моих глаз. Ведь Таня Савичева моя... подружка”. 

 

“Моя подружка Таня Савичева не стреляла в фашистов и не была разведчиком у партизан. Она просто жила в родном городе в самое трудное время. Но, может быть, фашисты потому и не вошли в Ленинград, что в нем жила Таня Савичева и жили еще много других девчонок и мальчишек, которые так навсегда и остались в своем времени. И с ними дружат сегодняшние ребята, как я дружу с Таней. А дружат ведь только с живыми”. 

 

 

Яковлев Ю. Девочки с Васильевского острова: [Рассказ для мл. школ. возраста] / Юрий Яковлев ; Рис. С. Острова. М.: Малыш.- 1978.-16с.-ил.